Великая Отечественная Война 41-45гг

[LuCaS]

Подозреваю, кто-то и читал уже. Возможно, кто-то ещё набросает. По ссылкам - гораздо больше.

 

Коля Сиротинин остановил танковую дивизию Гудериана

Коле Сиротинину выпало в 19 лет оспорить поговорку «Один в поле не воин». Но он не стал легендой Великой Отечественной, как Александр Матросов или Николай Гастелло.

 

Летом 1941 года к белорусскому городку Кричеву прорывалась 4-я танковая дивизия Хайнца Гудериана, одного из самых талантливых немецких генералов-танкистов. Части 13-й советской армии отступали. Не отступал только наводчик Коля Сиротинин - совсем мальчишка, невысокий, тихий, щупленький.

 

Если верить очерку в орловском сборнике «Доброе имя», нужно было прикрыть отход войск. «Здесь останутся два человека с пушкой», - сказал командир батареи. Николай вызвался добровольцем. Вторым остался сам командир.

 

Утром 17 июля на шоссе показалась колонна немецких танков.

 

- Коля занял позицию на холме прямо на колхозном поле. Пушка тонула в высокой ржи, зато ему хорошо видны были шоссе и мост через речушку Добрость, - рассказывает Наталья Морозова, директор Кричевского краеведческого музея.

 

Когда головной танк вышел на мост, Коля первым же выстрелом подбил его. Вторым снарядом поджег бронетранспортер, замыкавший колонну.

 

Здесь надо остановиться. Потому что не совсем ясно до сих пор, почему Коля остался в поле один. Но версии есть. У него, видимо, как раз и была задача - создать на мосту «пробку», подбив головную машину гитлеровцев. Лейтенант у моста и корректировал огонь, а потом, видимо, вызвал на затор из немецких танков огонь другой нашей артиллерии. Из-за реки. Достоверно известно, что лейтенанта ранили и потом он ушел в сторону наших позиций. Есть предположение, что и Коля должен был отойти к своим, выполнив задачу. Но... у него было 60 снарядов. И он остался!

 

Два танка попытались стащить головной танк с моста, но тоже были подбиты. Бронированная машина попыталась преодолеть речку Добрость не по мосту. Но увязла в болотистом береге, где и ее нашел очередной снаряд. Коля стрелял и стрелял, вышибая танк за танком...

 

Танки Гудериана уперлись в Колю Сиротинина, как в Брестскую крепость. Уже горели 11 танков и 6 бронетранспортеров! То, что больше половины из них сжег один Сиротинин, - точно (какие-то достала и артиллерия из-за реки). Почти два часа этого странного боя немцы не могли понять, где окопалась русская батарея. А когда вышли на Колину позицию, у того осталось всего три снаряда. Предлагали сдаться. Коля ответил пальбой по ним из карабина.

 

Этот, последний, бой был недолгим...

Танковый бой под Войсковицами

День начинался ясный. Солнце поднималось все выше. Тихо, спокойно было под Войсковицами. Из-за маскировки молча глядело на дорогу орудие «KB».

 

Часов в десять раздалась отчетливая стрельба слева, с Лужского шоссе. Колобанов получил по радио сообщение, что один из экипажей вступил в бой с фашистскими танками.

 

А у них вокруг все было спокойно. Только во втором часу дня на дальнем конце дороги появился клуб пыли.

 

Броня и огонь

- Приготовиться к бою! - отдал приказ командир. Люки были закрыты. Танкисты замерли на своих местах.

 

Колобанов: «Замечательные, прекрасные люди. Не знаю, поймете ли вы это, но экипаж танка - больше, чем семья. Ведь танк - машина, которая подчиняется коллективу. Здесь необходимы полная слаженность и взаимопонимание. Иначе воевать нельзя. Я понимал и чувствовал каждого: опытнейшего механика-водителя Колю Никифорова, командира орудия, настоящего мастера своего дела Андрея Усова, очень смелого радиста Пашу Киселькова, заряжающего, хорошего человека Колю Роденкова».

 

Первыми по дороге прошли три мотоцикла с колясками.

- Пропустить! - приказал Колобанов.- Это разведка.

 

Густая пыль еще не улеглась, когда показалась колонна. Впереди - штабные машины, за ними - танки. Колонна вытягивалась и вытягивалась, ревя моторами, по дороге. Казалось, у нее нет конца.

 

Голова колонны миновала перекресток и пошла к березкам. Расстояние до нее было всего метров полтораста, и экипаж «KB» видел все совершенно отчетливо. Танки «T-III», «T-IV» шли не как положено - на сокращенной дистанции. Люки были открыты. Часть немцев сидела на броне. Кто-то жевал, кто-то играл на губной гармонике. «Восемнадцать... Двадцать... Двадцать два»,- считал Колобанов. И тут же последовали доклады экипажа:

- Командир, двадцать два!

- Двадцать два!..

 

Дальше все пошло по секундам. В шлемофоне у командира послышался голос комбата И.Б. Шпиллера:

 

- Колобанов, почему немцев пропускаешь?!

 

Между тем первый фашистский танк уже приближался к березкам, и Колобанов скомандовал:

- Ориентир первый, по головному, прямой, выстрел под крест, бронебойным - огонь!

 

Ударил выстрел, остро запахло пороховым дымом. Первый фашистский танк содрогнулся, замер, откуда-то изнутри вырвалось пламя.

 

Колонна была так длинна, что задние ее танки продолжали накатываться вперед, еще больше сокращая дистанцию между собой. Горел уже второй танк, и Колобанов перенес огонь на хвост колонны, чтобы окончательно запереть ее на болоте.

 

Фашисты были застигнуты врасплох. Первые выстрелы они произвели по копнам сена, решив, что засада скрывается там. Но через несколько секунд им уже все было ясно. Что думали вражеские танкисты, разворачивая башни и приникая к прицелам? Вероятно, одинокий советский танк казался им просто самоубийцей. Они не знали, что имеют дело с «KB» и, прежде чем они подобьют или уничтожат его, многим из них придется отправиться на тот свет.

 

Колобанов: «Меня часто спрашивали, было ли мне страшно. Неловко отвечать, могут принять за хвастуна. Но никакого страха я не испытывал. Объясню почему. Я - человек военный. После выхода в отставку я двадцать три года проработал в народном хозяйстве. Но все равно всю жизнь чувствую себя военным. Тогда командир дивизии дал мне приказ «стоять насмерть». Это не какая-то эмоциональная формулировка, а точный приказ. Я принял его к исполнению. Был готов, если надо, умереть. И никаких страхов у меня уже не возникало и возникнуть не могло».

 

Началась дуэль на дистанции прямого выстрела. Пушка «KB» била по двадцати фашистским танкам, два десятка фашистских танковых орудий били по «KB». На его позиции земля кипела, взлетала фонтанами. От маскировки уже не осталось ничего. Фашистские снаряды кромсали 80-миллиметровую «фальшброню» у башни. Танкисты глохли от разрывов, задыхались от пороховых газов, окалина, отскакивая от брони, врезалась им в лицо. Но Усов отправлял по вражеской колонне снаряд за снарядом. Так продолжалось час с лишним.

 

Колобанов: «Что помнит танкист о бое? Перекрестье прицела. Тут напряжение таково, что время сжимается, на посторонние мысли нет ни секунды. Помню, как мои ребята кричали: «Ура!», «Горит!..» А восстановить какие-то подробности этого боя не могу».

 

Памятных происшествий было два. Разрывом срезало командирский перископ. Кисельков вылез на броню и установил вместо поврежденного запасной. Затем ударом снаряда заклинило башню. Тут проявил свое мастерство Никифоров, разворачивая всю машину.

 

А потом разрывы стихли (после боя экипаж «KB» сосчитал следы попаданий в свой танк - их было 156).

 

Дорога молчала. Горели все 22 фашистских танка. В их бронированных утробах продолжали рваться боеприпасы, тяжелый синий дым тянулся над равниной.

 

Внезапно Колобанов заметил, что из-за деревьев фашисты выкатили противотанковую пушку.

- Ориентир...- закричал он.- Прямой под щит, осколочным - огонь!

 

Пушка взлетела на воздух, за ней - точно так же - вторая, потом третья.

 

Снова наступила долгая тишина. Они сменили позицию, перешли на запасную. По радио раздался громкий голос Шпиллера:

 

- Колобанов, как у тебя? Горят?

- Хорошо горят, товарищ комбат!

 

Они еще оставались на позиции. Потом начали бой с фашистскими танками, которые повернули сюда, получив удар на Лужской дороге. Но тут кончились бронебойные снаряды. Колобанов доложил об этом комбату и получил приказ отойти для пополнения боезапаса.

Красноармеец Овчаренко и настоящий Песец

3 июля 1941 года в боях в районе города Кишинёв, при доставке боеприпасов в свою роту возле местечка Песец ездовой пулемётной роты 389-го стрелкового полка 176-й стрелковой дивизии 9-й армии Южного фронта красноармеец Д. Р. Овчаренко был окружён отрядом солдат и офицеров противника численностью 50 человек. При этом противнику удалось завладеть его винтовкой. Однако Д. Р. Овчаренко не растерялся и выхватив из повозки топор, отрубил допрашивавшему его офицеру голову, бросил в солдат противника 3 гранаты, уничтожив 21 солдата. Остальные в панике разбежались. Затем он догнал второго офицера и также отрубил ему голову. Третьему офицеру удалось сбежать. После чего собрал у убитых документы и карты и вместе с грузом прибыл в роту.

Иванов Мстислав Борисович

Дело было в Словакии на реке Грон. Зимой мы там стояли в обороне. Река не широкая, но с очень быстрым течением, поскольку стекает с гор. Мы ее Гроб прозвали - уж больно много разведчиков погибло. Незадолго до того у нас сменился командир роты. Дело было так. Разведчик, хороший парень, вернулся с задания. Выполнить его не получилось - это же не свинью украсть, а человека, который ждет, что его украдут, да еще и вооружен до зубов. Командир на него: "Знаешь, что невыполнение задания карается смертью!" Вытащил пистолет и шлепнул его. А потом исчез, и присылают нам другого командира роты Военкова. Мы не можем понять, куда тот-то девался. Вскоре всех офицеров дивизии и разведроту вызвали в одно место. Мы на коней и туда. Выстроились полукругом. Смотрим, ведут нашего командира. Приговор... "По изменнику Родины - огонь!" Почему он этого парня застрели? Может тот что-то знал про него... Но это уже догадки. Так вот оборона проходила по реке. Она замерзла с берегов, а по середине, где стремнина она не замерзала. Чтобы переправляться на тот берег делали так. В первую ночь переправлялись с бечевкой, потом подтаскивали стальной трос и закрепляли его, но не натягивали. На следующую ночь на лодке по тросу перебирались на ту сторону. В середине декабря выпало мне плыть с бечевкой. В этом месте уже было несколько неудачных попыток переправить трос. Я начальнику разведки говорю: "Невозможно в этом месте трос переправить - сильное течение". - "Вы врете! Вы специально не переправляете трос, чтобы не идти на ту сторону!". Я пошел. Мне придали сапера. Разделся до гимнастерки. Сапоги, галифе, граната, нож и пистолет за пазухой. Обвязали веревкой и я пополз по наледи. Около воды она провалилась и я поплыл на ту сторону. Подплыл, а выбраться не могу - лед ломается, меня потащило. Меня тащило вдоль кромки льда, пока веревка не кончилась и на натянулась. Потянуло меня к нашему берегу и под лед... Хорошо, что сапер подбежал, пробил ногами лед и я вынырнул. Кое-как вылез, мокрый, замерзший. Пришел в штаб. Начальник разведки: "Ты специально! Не выполнил задание!" Я начал возражать. Он за пистолет. Думаю: "Сдуру шлепнет меня как того парня". У меня пистолет за пазухой. Я его опередил и ухлопал. Пошел в деревню, где мы стояли. До нее километра три. Мне говорят: "Бери телогрейку. Тебе бежать надо". - я отмахнулся - "Не надо". Думаю: "Все равно мне кранты". Пришел в деревню весь обледеневший. Забрался на печку и уснул. Утром просыпаюсь, смотрю в избе два автоматчика. Не будят меня: "Чего вы?" - "Командир дивизии Федоровский вызывает". Ну понятно чего... Пришел. Командир на меня: "Ты чего же твою мать натворил?" - "А чего?! Вы тот случай помните? Он за пистолет схватился, и чего я буду ждать?" - Он промолчал. - "Иди. Скоро приедет военный трибунал будет тебя судить". Ну а чего там судить - расстреляют и все. В штрафную из разведки не посылали - мы сами со штрафных набирали. Сняли с меня ремень, посадили. Сижу. Жду. А тут языка вот так нужно, а взять не могут. Комдив вызывает: "Слушай, давай ты мне языка, а я тебе жизнь. Я тебя из-под стражи освобождаю, бери кого хочешь, сколько хочешь, наблюдай сколько надо, но языка возьми. Соседи взять не могут, мы не можем. Выручай". Я пришел к своим. Ребята: "Ты чего?" "Так и так. Кто со мной?" Многие конечно захотели, но я отобрал двух самых надежных ребят. Один пойдет со мной на захват, а один останется на лодке. У немцев оборона была построена так - там где трос можно переправить, там оборона такая, что не пролезешь, а там где пролезть можно - там стремнина. Я решил переправиться там где это возможно, потом по наледи под берегом проползти в то место где оборона слабее и проникнуть в тыл. Так же накануне трос переправили, а на вторую ночь пошли. Переправились, проползли по наледи, пробрались между ними и зашли в деревню. Пронаблюдали где у них штаб и решили ждать. Выходят офицер с портфелем и два автоматчика. Значит важная персона. Тихо не возьмешь - автоматчиков два и нас двое. Мы открыли огонь. Автоматчиков прикончили, и впопыхах ранили офицера в ногу. Офицер хороший попался.

Мы ему пистолет под нос: "Будешь молчать - будешь жить, а не будешь мы тебя пристрелим, портфель заберем и уйдем". - "Гут, гут, гут". Ну, с этим сговоримся - молчать будет. Тут же тревога. Мы забежали во двор и спрятались в стог сена. Тут кипишь! Крики! Стрельба! Минометный огонь по нейтральной полосе, потом огонь переносят к нашей обороне и следом посылают свою разведку, чтобы нас подобрать тепленькими. Мы переждали. А потом когда кипишь прошел, я его на плечи и полз... Три километра! Кое-как подобрались к речке. На лодку положили, переправились. Сил уже никаких не было. Еле-еле добрались. Доложил Федоровскому:

 

- Задание выполнено.

 

- Ты убит на этом задании.

 

- Как убит?! Я же живой?!

 

- Доложу, что тебя убило. Отбрешусь, что заставил тебя срочно взять "языка", а ты иди в свою роту, отдыхай.

 

Ивановых много на белом свете. Он меня вычеркнул из списка. И тут же, как вновь прибывшего, зачислил. Орден Славы III степени он мне сумел восстановить, а Красную Звезду - нет. Вот за этого офицера меня наградили Орденом Славы II степени.

так вот без затей воевали.

[mir]

третий случай больше похож на пропаганду.

[igorgri]

А что бросать то? Сайт "Я помню" - к Вашим услугам. Читайте сколько хотите...

[СанСан]

...настоящий Песец...

[mir]

А что бросать то? Сайт "Я помню" - к Вашим услугам. Читайте сколько хотите...

 

ты о чем?

[igorgri]

захотите почитать больше - ну зайдите на сайт "мир книг". Там столько мемуаров как наших солдат, так и наших противников выкладывали в последнее время.

 

С удовольствием в апреле прочитал мемуары Николаева "Снайперские дуэли" и Бескина "Правда фронтового разведчика". купил и прочитал Лашкевича "В воздушных боях. Балтийское небо".

[mir]

Поразительная разница существует между передовой, где льется кровь, где страдание, где смерть, где не поднять головы под пулями и осколками, где голод и страх, непосильная работа, жара летом, мороз зимой, где и жить-то невозможно, — и тылами. Здесь, в тылу, другой мир. Здесь находится начальство, здесь штабы, стоят тяжелые орудия, расположены склады, медсанбаты. Изредка сюда долетают снаряды или сбросит бомбу самолет. Убитые и раненые тут редкость. Не война, а курорт! Те, кто на передовой — не жильцы. Они обречены. Спасение им — лишь ранение. Те, кто в тылу, останутся живы, если их не переведут вперед, когда иссякнут ряды наступающих. Они останутся живы, вернутся домой и со временем составят основу организаций ветеранов. Отрастят животы, обзаведутся лысинами, украсят грудь памятными медалями, орденами и будут рассказывать, как геройски они воевали, как разгромили Гитлера. И сами в это уверуют! Они-то и похоронят светлую память о тех, кто погиб и кто действительно воевал! Они представят войну, о которой сами мало что знают, в романтическом ореоле. Как все было хорошо, как прекрасно! Какие мы герои! И то, что война — ужас, смерть, голод, подлость, подлость и подлость, отойдет на второй план. Настоящие же фронтовики, которых осталось полтора человека, да и те чокнутые, порченые, будут молчать в тряпочку. А начальство, которое тоже в значительной мере останется в живых, погрязнет в склоках: кто воевал хорошо, кто плохо, а вот если бы меня послушали!

 

Но самую подлую роль сыграют газетчики. На войне они делали свой капитал на трупах, питались падалью. Сидели в тылу, ни за что не отвечали и писали свои статьи — лозунги с розовой водичкой. А после войны стали выпускать книги, в которых все передергивали, все оправдывали, совершенно забыв подлость, мерзость и головотяпство, составлявшие основу фронтовой жизни. Вместо того, чтобы честно разобраться в причинах недостатков, чему-то научиться, чтобы не повторять случившегося впредь, — все замазали и залакировали. Уроки, данные войной, таким образом, прошли впустую. Начнись новая война, не пойдет ли все по-старому? Развал, неразбериха, обычный русский бардак? И опять горы трупов!

[LuCaS]

третий случай больше похож на пропаганду.

 

здесь скан документа есть

[igorgri]

2mir

Николай Никулин "Воспоминания о войне"?

 

2LuCaS

Вон про Горобца тоже много что написано, и про Гастелло тоже

[mir]

2mir

Николай Никулин "Воспоминания о войне"?

 

Если память не изменяет, то он. Воевал под Ленинградом.

[toshe]

mir, ну если такие цитаты на-гора выдаешь, то и автора несложно запомнить

[mir]

mir, ну если такие цитаты на-гора выдаешь, то и автора несложно запомнить

 

старый я стал, памяти нет.

[Magister]

третий случай больше похож на пропаганду

 

безобразие!!!

[mir]

..В Прибалтике советский стрелковый батальон наткнулся на сильный огонь фашистских пулеметов; роты развернулись в цепь, залегли и стали окапываться. В хозвзвод, стоявший в лощине, прибежал связной и передал приказ его командиру занять оборонительную позицию на указанном рубеже. Командир взвода увел весь личный состав выполнять боевое задание, оставив у кухни повара Середу.

Сначала ефрейтор слышал сильную ружейно-пулеметную стрельбу, затем недалеко от кухни разорвались один за другим два снаряда. Середа поднялся на колеса кухни и неожиданно увидел три вражеских танка. Они двигались от дороги в направлении кухни. Конечно же, он испугался, что раздавят кухню, сомнут лошадей, и, отвязав лошадей, пустил их в лесок, а кухню покатил под уклон в кусты.

Сам ефрейтор спрятался за повозку, повесив карабин на плечо: что он против танка. И тут вспомнил про топор, который держал в руках и подумал, что захватил по привычке. Передний танк вдруг остановился перед самым укрытием Середы и стал крутить башней, изучая обстановку. Вот тут-то и проявил ефрейтор находчивость и отвагу. Он вскочил на танк, закрыл смотровые щели плащ-палаткой, а ударами топора стал заклинивать и гнуть стволы пулеметов. Бил топором и во всю силу легких подавал команды несуществующим бойцам. Потом залез на башню, постучал прикладом о броню и приказал фашистам вылезти.

Что подумал экипаж - неизвестно, но мотор заглох, люк открылся и оттуда с поднятыми руками вылезли четыре гитлеровских танкиста, уставившись на наставленный на них карабин. А Середа все подает команды на "окружение" пленных. Выстроив обезоруженных вражеских танкистов около кухни, он заметил, как два танка, что следовали за первым, отходят назад. Кто может сказать, почему они так поступили?

 

Середа Иван Павлович

Родился 1 июля 1919 года в селе Александровка Донецкой области в семье крестьянина. Окончил Донецкий пищевой учебный комбинат. В Советской Армии с 1949 года.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1941. Повар 91-го танкового полка (46-я танковая дивизия, 21-й механизированный корпус, Северо-Западный фронт).

Звание Героя Советского Союза присвоено 31 августа 1941 года. В 1942-м окончил КУКС, в 1944-м – Новочеркасское кавалерийское училище.

С 1945-го старший лейтенант Середа – в запасе. Работал председателем Александровского сельсовета. Награжден орденами Ленина, Отечественной войны 2 степени, медалями. Умер 18 ноября 1950 года . Именем Героя были названы улицы в г. Даугавпилс и в с. Галицыновка ( в этом же селе установлен и обелиск)..

[mir]

"В другом бою красноармеец Середа, участвуя в разведке, подбил вражеский танк связкой гранат, расстрелял из пулемета 20 мотоциклистов и взял в плен трёх немецких солдат."

[Amazonka]

Здесь, в тылу, другой мир. Здесь находится начальство, здесь штабы, стоят тяжелые орудия, расположены склады, медсанбаты. Изредка сюда долетают снаряды или сбросит бомбу самолет. Убитые и раненые тут редкость. Не война, а курорт!

 

 

Мои деды были на фронте, а вот бабка прошла войну труженицей тыла. Ну бред какой-то. Неужели кто-то думает или думал, что война не коснулась тех, кто остался в тылу? Когда все жили впроголодь и работали до упаду (в прямом смысле, и мёрли тоже), и не имея рабсилы в нужном количестве, даже 10-летние дети стояли у станков по 12 часов в сутки на подставках, на скудных пайках - это КУРОРТ?! Я в шоке, что кто-то так думает.

[mir]

Мои деды были на фронте, а вот бабка прошла войну труженицей тыла. Ну бред какой-то. Неужели кто-то думает или думал, что война не коснулась тех, кто остался в тылу? Когда все жили впроголодь и работали до упаду (в прямом смысле, и мёрли тоже), и не имея рабсилы в нужном количестве, даже 10-летние дети стояли у станков по 12 часов в сутки на подставках, на скудных пайках - это КУРОРТ?! Я в шоке, что кто-то так думает.

 

одно дело стоять за станком, а другое - быть пушечным мясом в первом окопе. Единицы пехотинцев прошли весь путь от 22 июня до 9 мая. В принципе почитайте мемуары, только не генералов.

 

А вот такие чудеса творили фашисты:

В истории 1 горно-стрелковой дивизии бой у населенного пункта Язув Старый описывается так:

«Однако ранним утром 25.6 обнаруживается, что русские танки один за одним появляются на опушке леса в районе населенного пункта Язув Старый и севернее его, двигаясь в направлении наших позиций. Наши позиции находятся на возвышенности, и танки неприятеля хорошо различимы. Наша 3,7-сантиметровая противотанковая пушка спокойно выжидает, когда танки подойдут на достаточное для стрельбы удаление. Когда удаление сокращается до 600 м, из орудия открывается огонь. Практически каждый выстрел приходится в цель. Отчетливо различимы огневые следы снарядов. [162]

 

Однако позже мы перестаем верить своим глазам: наши противотанковые снаряды просто отскакивают от танков. Не останавливаясь, танки неприятеля продолжают приближаться к нам, ведя огонь из всех орудий. Затем происходит нечто неожиданное: оправившись от испуга перед стальными колоссами, наши пехотинцы начинают атаковать, забрасывая машины ручными гранатами. Во 2-м взводе 13-й роты 98-го полка находится наш чемпион мира по лыжам Берауер, который, запрыгнув на один из Т-34, проталкивает гранату ему в дуло. Один за другим танки противника выводятся из строя, - бойцам надо отдать должное за невероятное мужество и решительность! Наша артиллерия уже давно вступила в бой, однако ей мешают свои группы пехотинцев, ведущие бой с танками «накоротке». Все танки противника, прорывающиеся в тыл, уничтожаются. Вдоль линии фронта, пролегающей по дороге, образуется груда стальных обломков и гусениц. Время летит. Танковая атака отражена, однако наши оборонительные средства должны быть как можно скорее усилены»{172}.

[D.A.N]

Поразительная разница существует (...)

 

Да.

Но к сожалению многие этого не понимают\не знают\не хотят знать.

Особенно из молодого поколения.

Тех кто не застал дедов, могущих многое порассказать "за рюмкой чаю", тех чьи "старшаки" из двора не были в Афгане, а одноклассники - на первой Чеченской.

Забавно слушать таких, что "чуть што мы всех порвём". Жизнь не контра и не футбольный чемпионат.

Забавно... но иногда бесят.

[Amazonka]

одно дело стоять за станком, а другое - быть пушечным мясом в первом окопе.

 

 

Дело, конечно, разное. Но и не курорт. Мемуары генеральские не читаю, достаточно послушать мемуары живых родственников, прошедших и фронт, и тыл.

[mir]

Дело, конечно, разное. Но и не курорт. Мемуары генеральские не читаю, достаточно послушать мемуары живых родственников, прошедших и фронт, и тыл.

 

На Невском пятачке средняя продолжительность жизни солдата составляла 52 часа

[igorgri]

не знаю... Мои деды отмалчивались наглушняк... Один - воевал во второй Ударной армии под Ленинградом, другой днем ковал Победу, вечером ужинал дома, а ночью сидел в каталажке (в нашей области)

[Amazonka]

А давайте не будем намекать на то, что оставшиеся в живых фронтовики априори "пороха не нюхали", раз живыми остались, а? Один дед, прошел ВОВ (а он ещё и в русско-финской войне участвовал), был танкистом и дошёл до Берлина живым. А умер в 1989 г, он был старше бабушки намного, и я, в его бытность будучи ребёнком, особо ничего больше не знаю. А вот другой дед (чья жена, моя бабушка, труженик тыла как раз), пошёл на фронт в 16 лет и всю войну отвоевал - как уж удалось живым остаться, одному богу известно, и за это я ему благодарна, иначе не было и меня.

[alnik]

Поразительная разница существует между передовой, где льется кровь, где страдание, где смерть, где не поднять головы под пулями и осколками, где голод и страх, непосильная работа, жара летом, мороз зимой, где и жить-то невозможно, — и тылами. Здесь, в тылу, другой мир. Здесь находится начальство, здесь штабы, стоят тяжелые орудия, расположены склады, медсанбаты. Изредка сюда долетают снаряды или сбросит бомбу самолет. Убитые и раненые тут редкость. Не война, а курорт! Те, кто на передовой — не жильцы. Они обречены. Спасение им — лишь ранение. Те, кто в тылу, останутся живы, если их не переведут вперед, когда иссякнут ряды наступающих. Они останутся живы, вернутся домой и со временем составят основу организаций ветеранов. Отрастят животы, обзаведутся лысинами, украсят грудь памятными медалями, орденами и будут рассказывать, как геройски они воевали, как разгромили Гитлера. И сами в это уверуют! Они-то и похоронят светлую память о тех, кто погиб и кто действительно воевал! Они представят войну, о которой сами мало что знают, в романтическом ореоле. Как все было хорошо, как прекрасно! Какие мы герои! И то, что война — ужас, смерть, голод, подлость, подлость и подлость, отойдет на второй план. Настоящие же фронтовики, которых осталось полтора человека, да и те чокнутые, порченые, будут молчать в тряпочку. А начальство, которое тоже в значительной мере останется в живых, погрязнет в склоках: кто воевал хорошо, кто плохо, а вот если бы меня послушали!

 

Но самую подлую роль сыграют газетчики. На войне они делали свой капитал на трупах, питались падалью. Сидели в тылу, ни за что не отвечали и писали свои статьи — лозунги с розовой водичкой. А после войны стали выпускать книги, в которых все передергивали, все оправдывали, совершенно забыв подлость, мерзость и головотяпство, составлявшие основу фронтовой жизни. Вместо того, чтобы честно разобраться в причинах недостатков, чему-то научиться, чтобы не повторять случившегося впредь, — все замазали и залакировали. Уроки, данные войной, таким образом, прошли впустую. Начнись новая война, не пойдет ли все по-старому? Развал, неразбериха, обычный русский бардак? И опять горы трупов!

 

 

А давайте не будем намекать на то, что оставшиеся в живых фронтовики априори "пороха не нюхали", раз живыми остались, а? Один дед, прошел ВОВ (а он ещё и в русско-финской войне участвовал), был танкистом и дошёл до Берлина живым. А умер в 1989 г, он был старше бабушки намного, и я, в его бытность будучи ребёнком, особо ничего больше не знаю. А вот другой дед (чья жена, моя бабушка, труженик тыла как раз), пошёл на фронт в 16 лет и всю войну отвоевал - как уж удалось живым остаться, одному богу известно, и за это я ему благодарна, иначе не было и меня.

 

Согласен с Амазонкой - гнусная цитата. Вроде о тыловиках говорится , а дерьмом вымазаны все, кто дожил до наших дней.ИМХО - подлец писал.

[Viking]

Но самую подлую роль сыграют газетчики. На войне они делали свой капитал на трупах, питались падалью. Сидели в тылу, ни за что не отвечали и писали свои статьи — лозунги с розовой водичкой.

Бред какой-то... Есть такое понятие как "Информационная война". Каждое слово было продумано.

Кто-то считает, что в газетных сводках с передовой должны быть фотографии гор трупов а не героические подвиги солдат?

[greenzstuff]

Мой дед, Шпица Николай Яковлевич, летом 1941 находился в Тоцких лагерях (Оренбургская область). Был кадровым военным в звании младшего лейтенанта. Сразу после объявления войны их загрузили в эшелон и отправили в Белоруссию. Дед рассказывал, что вагоны были заполнены личным составом под завязку, как говорится. Количество винтовок на весь состав было в соотношении 1:3, т.е 1 (ОДНА) винтовка на троих бойцов. Доукомпектование оружием должно было произойти на станции разгрузки в Белоруссии. Но обстановка в те первые дни войны менялась очень быстро и эшелон с бойцами уже в Белоруссии не доехал до станции назначения, так как она уже была захвачена немцами и более того подвергся налету фрицевских бомбардировщиков. Оставшиеся в живых пробирались лесами и попали в окружение. Так в самом начале войны в августе 1941 дед и попал в плен.

 

Содержался в концлагерях: Белосток (Польша), Остров, Мзавецо, офицерский концлагерь Замостье (Польша) и последнее место - Заксенхаузен (г. Ораниенбург, Германия). 22 апреля 1945 концлагерь Заксенхаузен освободили, но домой дед вернулся только в конце 1946 года, после фильтрационных лагерей НКВД для проверки освобожденных из плена.

 

Рассказывал он мало, не хотел вспоминать наверно все это. Знал хорошо немецкий, ненавидел немецких овчарок, спал всегда на полу, говорил что так ему удобнее... На его счету было 2 побега, я помню еще маленький был и все спрашивал - "А чего это у тебя, деда, на теле столько шрамов". Еще у него на обоих руках не было несколько пальцев.

 

Кстати, может помните такую песню "Я вернусь еще к тебе Россия" (Слова к ней написал Лев Ошанин, а музыку Эдуард Колмановский). Слова к песне были написаны на основе стихов из блокнота "неизвестного узника" фашистского лагеря Заксенхаузен.Блокнот со стихами (всего их было пятьдесят) был найден на раскопках на территории бывшего концлагеря в 1958 году. После того, как песня прозвучала по радиостанции «Юность», поэта нашли. Им оказался Василий Егорович Юдин, учитель из Донбасса.Дед мой с Юдиным в Заксехаузене были вместе, там и сдружились.

Изменено 22 апреля, 2010 пользователем greenzstuff